Дом для лошади: как живет после пожара ростовский конный клуб

— После пожара кто-то опубликовал в соцсети реквизиты моей карты и нам начали переводить деньги. Особенно трогает, когда присылают, например, 112 руб. Видно, что кто-то последние деньги с карты кто-то кинул. В такие моменты начинаешь верить в людей.

— Перед тем, как случился пожар, активисты ростовской организации «Зеленый союз» приходили к нам на конюшню. Снимали на камеру территорию. Я думаю, они пытались выяснить, есть ли здесь скрытые камеры, и в какую сторону они направлены. В тот же день они избили меня, есть видео. Но когда я приносил запись в полицию, мне предложили возбудить уголовное дело в отношении «неизвестного лица». А когда я говорю, что лицо вполне известно и на видеозаписи оно зафиксировано, сотрудники полиции разводят руками.

— У «Зеленого союза» серьезная «крыша». Людям, которые этих активистов присылают, нужна моя земля, а я не хочу ее отдавать, поэтому они действуют таким образом. А полиция не реагирует. Пожар случился у нас в начале февраля и только в конце нас вызывали для дачи показаний. Дело не двигается. И никто не может помочь. Мне говорят, чтобы я шел к бандитам, но в какой стране мы живем? Разве у нас не правовое государство?

— Есть большая проблема со страхованием. Конюшню можно застраховать как недвижимое имущество, но лошадей, которые находятся в конюшне, никто не страхует. Если с ними что-то случается, никак возместить ущерб не выйдет.

— Я вырос рядом с лошадьми, разведением занимался мой дед. Он разводил их в Ростове, тогда еще было можно держать сельскохозяйственных животных в черте города. Сейчас нельзя. И это одна из основных проблем для нас. Именно из-за этого запрета я не могу полноценно наладить работу клуба, набрать постоянный штат сотрудников.

— Сейчас наши лошади зарабатывают везде, где можно. Мы участвуем в городских праздниках, нас приглашают на семейные торжества, на свадьбы. На свадьбы чаще всего заказывают лошадь вместе с каретой. Стоимость часа аренды в Западном жилом массиве составляет 10 тыс. руб., если нужно ехать в центр, цена поднимается до 25 тыс. руб. за час.

Но ценовую разницу мы отдаем при транспортировке. Чтобы животное не стояло в пробке по дороге в центр, мы нанимаем эвакуатор, это тоже расходы. Кроме того, даем уроки верховой езды тем, кто хочет научиться держаться на лошади. Профессионально кататься не учим, но какие-то базовые навыки даем. Стоимость курса из 10 уроков — 7 тыс. руб.

— Очень часто к нам направляют детей лечащие врачи. Они знают, что лошадь может помочь в самых сложных случаях.

— К нам приехала мама с ребенком, ребенок — на коляске. И мама мне начала рассказывать, что мальчик будет ездить на лошади. Я по образованию физкультурник, но тогда я на нее посмотрел, как на ненормальную, подумал: «Он у тебя не ходит, какая ему лошадь!».

А когда через несколько занятий парень встал на ноги и пошел с опорой на руки мамы, я понял, что эта система, действительно работает. После ряда занятий с лошадью мальчик начал ходить сам. Разумеется, здесь помогла не только лошадь, были и другие занятия, но до того, как мама привезла ребенка к нам, они не помогали.

— Иппотерапия — это термин, который известен по всему миру. В то же время наше законодательство со стороны федерального министерства здравоохранения обложило это направление барьерами. Так, чтобы назвать то, чем мы занимаемся, «иппотерапией», нам необходимы инструкторы с соответствующим образованием, но в России нет учебных заведений, которые бы готовили таких инструкторов.

Мы провели переговоры с ЮФУ, разработали совместную программу и назвали ее «Адаптивная верховая езда». Мы работаем по принципу иппотерапии, но называть этот термин не можем. Нельзя забрать у детей такую возможность только из-за того, что это никак официально не называется.

— У лошади есть выигрышная особенность — соответствие ее шага шагу человека. Например, в случае с детьми, у которых ДЦП и ребенок не может нормально двигаться, у него неполноценно работает ряд мышц. Во время езды на лошади, эти мышцы работают и постепенно запоминают движения. Кроме того, при верховой езде вырабатывается навык прямохождения, у ребенка смещается центр тяжести.

К нам приезжают и с теми детьми, которым уже нельзя помочь, они никогда не будут ходить, но после того, как они общаются с лошадью, они улыбаются. Улыбка в этом случае не имеет цены.

— Для того, чтобы работа людей окупалась, одно занятие должно стоить не менее 1,5 тыс. руб. При этом деньги должны субсидироваться государством тому ребенку, которому показаны подобные занятия. А для этого адаптивная верховая езда должна быть включена в его личную карту реабилитации. Сейчас этого нет, потому что необходимо разрабатывать программу и лицензировать подобный курс.