Юрий Муравицкий: «Опыт, который дает театр, позволяет жить дальше»

Художественный руководитель ростовского Театра18+ Юрий Муравицкий (Фото: личная страница Юрия Муравицкого в Facebook.com)

— Как возникла идея проведения «Трансформации» в Ростове?

— Предшественником фестиваля стал спектакль «Волшебная страна» — наш первый опыт выхода в город. Судя по наградам, которые мы за него получили («Золотая маска», «Серебряный лучник» — прим.ред.), он удался. После этого мы и решили сделать фестиваль в модном формате, чтобы спектакли проходили не в театре, а в других разных местах. Во многом мы отталкивались от духа самого города Ростова.

У фестиваля есть концепция, которую сформировал постановщик «Волшебной страны» Всеволод Лисовский. Он определил основное направление как дополненную реальность и параллельную мифологию — мы дополняем реальность и сочиняем мифологию, отталкиваясь от городских пространств

— В случае с «Волшебной страной» за основу была взята одноименная книга Максима Белозора. Была ли основа у постановок, которые будут представлены на фестивале?

— Мы проводим несколько перфомансов, у каждого из них своя идея. Например, первый спектакль мы показываем в Публичной библиотеке. В нем главной стала фигура греческого бога Гермеса, он считается покровителем библиотек и неофициальным покровителем Ростова. Нам показалось, что он наиболее полно отражает город.

Еще одна постановка, автором которой стал Донатас Грудович, опирается на историю о том, что во время раскопок в Ростове нашли древнюю цивилизацию. Все вертится вокруг этого.

— Какие еще сюжеты зритель сможет увидеть на фестивале?

— Интересная история будет на центральном рынке. Постановщик перфоманса Элина Куликова занимается театром запаха, а здесь она решила сделать спектакль «Есть Ростов», связанный с едой, Для нее пьеса — это кухня Ростова.

После повторим «Волшебную страну» для тех, кто ее еще не видел. Потом будет проект моих студентов Московской школы нового кино, которые совместно с «Театром навынос» ставят городской балет. Все будет проходить в одном из ростовских дворов, сейчас ребята выбирают локацию.

Заключительный проект «Воздух 9» будет организован в аэропорту «Платов». Его ставит Сергей Чехов, который уже делал в Театре 18+ спектакль «Грязнуля». «Воздух 9» — это перфоманс о возвращении домой. Автор обратился к древнегреческим сюжетам, в основе будет скорее всего история Одиссея.

— Были ли сложности с подбором локаций для фестиваля?

— Каких-то особых сложностей не было. Например, проект, который мы делаем в аэропорту «Платов» — это совместная инициатива фестиваля и компании «Аэропорты Регионов». И несмотря на то, что объект стратегический, коллеги на месте оказывают максимальное содействие в проведении спектакля. С центральным рынком и библиотекой, насколько я знаю, проблем не было вообще. Остальное — это городские территории, там уже пришлось договариваться с властями Ростова. Но задача оказалась вполне выполнимой.

— Кто дал деньги на проведение фестиваля «Трансформация»?

— Нам выдал грант Фонд Михаила Прохорова, с которым мы сотрудничаем второй год. На их средства мы делали и «Волшебную страну». 

— Было ли возможно получить средства под такой проект от государства?

— Это и возможно, и желаемо, и ожидаемо. Но нужно понимать, что мы частная структура, поэтому единственное, что мы можем получить — это гранты.

Разумеется, у нас есть заинтересованность в получении средств от государства, и это справедливо, потому что это деньги не государства, а налогоплательщиков.

Нужно, чтобы государство не забывало о том, что своих личных денег у него вообще нет. Ему платят люди и организации, которые хотят, чтобы государство что-то сделало для них, в т. ч. в сфере культуры.

Я вообще сторонник грантов, так как гранты распределяют специалисты. Это нормальная практика. Я не вижу причин, по которым мы бы отказались от грантов, потому как мы делаем для популяризации города Ростова, возможно, больше, чем многие госучреждения. Например, до того, как «Волшебная страна» получила «Золотую маску», восемь лет ни один ростовский театр не получал этой награды

— На ваш взгляд, получение театром денег от государства не поставит под угрозу его независимость?

— Нет, театр все равно не теряет независимости. Гранты выдают под конкретный проект, в котором есть заинтересованность. Выдавая деньги, нам не должны говорить, что мы должны делать. Ограничивать может только Уголовный кодекс и Конституция РФ. Нам нужно соблюдать только их. Любое давление на культурные учреждения со стороны государства неконституционно и неправомерно. Все очень просто.

— Вы рассматривали возможность сотрудничества с государственными театрами?

— Мы бы с радостью это делали, но, боюсь, что здесь встанет вопрос конкуренции, потому что у каждого свои проекты. Но мы открыты для сотрудничества. Я уверен, что инициатива здесь должна исходить не от нас.

Точки соприкосновения с государственными театрами, безусловно, есть. Сейчас же вообще время коллаборации и сотрудничества. У нас в Театре 18+, например, работают актеры из других театров Ростова.

— Как вам кажется, сейчас есть потребность в альтернативном театре?

— Она есть всегда. Искусство должно двигаться вперед, и однажды кто-то берет на себя функции ледокола, прорубает новое. Нам интересна современность, поэтому мы с ней работаем. Есть другие театры, которые ориентированы на классику, но и у них есть современные пьесы, что не вызывает какого-то противоречия. Это можно сравнить с кухней: кто-то любит острые блюда, кто-то — нет. Но это не повод закрывать лавочки с фастфудом или рестораны молекулярной кухни.

— Театр 18+ — это фаст-фуд или молекулярная кухня?

— Черт его знает... Мы стараемся, чтобы у нас был разнообразный репертуар, но в рамках современного контекста. Например, мы ставили спектакль «Черная икра» — это вполне можно назвать фастфудом. Но здесь тоже непросто. Например, в Берлине есть одна бургерная, но там готовят совершенно фантастические бургеры. И супер-популярный киоск в Вене, где продают такие вкусные хот-доги, что пальчики оближешь и там всегда очередь как в дорогой ресторан.

Если мы станем ограничивать себя высокой кухней, мы рискуем остаться без зрителя. На следующий сезон у нас есть план представить театр для людей, т.е. максимально ориентированный на тех, кто живет в городе. Это не будет что-то элитарное с дорогими билетами, потому что в этом направлении мы уже добились успехов, теперь хотим расширить аудиторию.

— Можно ли ожидать, что в Театре 18+ когда-нибудь поставят классику?

— Не исключаю этого. Просто наш театр был придуман как учреждение, где будут ставить современную драматургию. Но если мы увидим что-то свое в классическом репертуаре, почему бы и нет.

— В чем сейчас заключается миссия театра?

— В первую очередь, в расширении сознания. Современность ставит человека в тупик, мир меняется, и у каждого из нас возникают вопросы и ощущения, с которыми нам некуда пойти. Телевизор как отражение массовой культуры не дает ответов на эти вопросы. Массовая культура — это вообще порождение капиталистического мира, который не заинтересован в том, чтобы что-то нам давать.

Миссия искусства шире и важнее — дать возможность человеку понять что-то о себе, выйти с ним на диалог о сложных темах, которые он стесняется поднимать. Такой разговор нужен. Мы все пребываем по поводу происходящего вокруг нас в растерянности, а в театре можно почувствовать единение с другими. Театр как церковь: опыт, который он дает, позволяет жить дальше. Это катарсис и перерождение для человека.

— Современный театр должен кому-либо что-либо или все же нет?

— Двойственно отвечу. С одной стороны, в традиционном ключе не должен. Есть разные люди, которые говорят, что театр должен развлекать, учить или призывать. Тут я не согласен.

С другой стороны, у нас есть ответственность. В одном театре перед выходом на сцену на стене было написано: «Совесть художника — лучший контролер». Очень правильная фраза.

Многие говорят, что театр должен развлекать — это ерунда. Театр должен глобально изменить что-то в человеке. Если спектакль ничего в человеке не изменил, это плохой спектакль. Театр — это обряд, ритуал, он должен давать ощущение перерождения.

— На ваш взгляд, много ли таких театров сейчас?

— Немного, но они есть. Дело в том, что мало кто осознает свою главную цель. Сейчас идет много дискуссий о том, что театр должен зарабатывать, быть удобным, давать возможность отдохнуть после работы. Это все от лукавого. Это «уплощает» и упрощает идею театра. В спектакле важна попытка серьезного высказывания, для этого зритель идет в театр.

Мы же не приходим в больницу, чтобы нас обманули и сказали, что все хорошо. Это вредительство. Если у вас болит зуб, его нужно лечить и это может быть неприятно. Но только обезболивающее вам не поможет, потому что через несколько часов его эффект закончится, и вы опять будете лезть на стену. То же самое с театром.