Татьяна Высокова: «Скандалы уберегают от эйфории»
— Известно, что в конце января в банке «Центр-инвест» прошли обыски. С чем они были связаны?
— Обыски были связаны с делом о возможном хищении бюджетных средств на «Белокалитвинский птицефабрике». Кому-то показалось, что могло быть воровство. Мы пока не понимаем, как вообще было возбуждено дело, потому что на фабрике был честно оформлен долгосрочный договор страхования. Он касался именно птичьего гриппа.
Руководители предприятия, которые сейчас находятся под домашним арестом, уже дважды смогли поднять производство с колен. Первый раз фабрика испытывала финансовые трудности после затяжной болезни хозяина и разворовывания имущества со стороны менеджмента, второй раз она пострадала после птичьего гриппа. Сейчас производство восстановилось, но еще не полностью.
— Были ли обыски связаны с деятельностью банка?
— Нет. Это небанковский бизнес. У нас никаких преступлений нет и быть не может.
— Что сейчас происходит с фабрикой?
— Важно понимать, что сейчас мы не отделяем фабрику от себя. Принято решение советом директоров банка, что заложенные акции мы выкупим и будем контролировать производство, потому что в него вложены деньги, время и силы.
На момент смены руководства на фабрике, сумма кредита достигала 1 млрд руб. Сейчас она еще выше. В частности, после эпидемии птичьего гриппа потребовалось дополнительно 200 млн руб. кредитных денег. В будущем, когда мы поднимем фабрику, нужно будет искать на нее покупателя.
— Руководство «Центр-инвест» заявило об информационной атаке, которой подвергся банк. Известно ли вам, кто был ее инициатором?
— Нам известно, что есть те, кому мы мешаем. Мы очень успешные, развиваем социальные проекты. Разумеется, мы опасные конкуренты, и это может кому-то не нравиться. Но сейчас наша основная задача — купировать слухи и продолжать работать.
— Может ли заказчиком информационной атаки быть представитель банковского сектора?
— Не могу сказать наверняка, потому что мы интересны нашей необычной моделью бизнеса и в том числе своими активами. Например, той же «Белокалитвинской птицефабрикой».
— Как отреагировали вкладчики банка на сообщения в СМИ, в т.ч. о вашем отъезде из России? Был ли отток средств?
— Масштабного оттока не было. В первые дни были обращения вкладчиков, потому что существовало искусственно созданное напряжение, связанное с тем, что мы выехали за рубеж. Я сейчас пытаюсь это понять и простить, но пока не могу. Потому что вся эта ситуация отражается в первую очередь на нашем здоровье.
— Как информационный фон, который возник вокруг банка в последние дни, отразится на репутации организации?
— Нет таких моментов, которые бы подорвали нашу репутацию. Сейчас идет банальное перемывание костей банка, которое может отразиться только на нашем оптимизме. Но кому от этого будет лучше? Никому. Пострадает экономика Ростовской области и всего Юга России.
— К теме обысков в СМИ добавилась информация, которую представил ваш бывший зять, Александр Батурин. Как вы это восприняли?
— Мы долго скрывали эту тему, потому что это настоящая беда нашей семьи. Но сейчас поняли, что ситуация, в которую мы попали — это, возможно, опыт для кого-то другого. Необходимо понимать, насколько страшно пускать в семью профессионального лжеца-манипулятора.
По той информации, которую озвучил наш бывший зять, проводилось множество проверок: и силовыми ведомствами, и представителями Центробанка. Подтверждения его слов никто не нашел. Но с периодичностью в несколько лет эта ситуация повторяется: что-то попадает в желтую прессу и снова муссируется.
— Поддерживает ли вас как-то правительство Ростовской области?
— Мы даже не понимаем, что конкретно власть может сказать или сделать, чтобы улучшить положение дел. По нашему балансу и правительство, и Центробанк видят, что у нас все хорошо. Это главное. Если вы говорите о каком-то прямом покровительстве, то его нет.
— Ранее вы упомянули, что из-за сообщений в СМИ вам пришлось вернуться из командировки. Что вы планировали сделать в Европе?
— Мы должны были встречаться с европейскими банками и инвестиционными фондами. Они планировали войти к нам на 10% в уставной капитал. Кроме того, было намечено несколько переговоров по привлечению средств на развитие социального и экологического бизнеса. Разумеется, пришлось все отменить и вернуться в Ростов.
— Это привело к каким-то финансовым потерям?
— В денежном эквиваленте мы можем говорить о потерях экономики на уровне 20 млрд руб. Кроме того, есть обидная отсрочка во времени. Теперь будем доказывать, что мы не верблюды. Потери здоровья невозможно оценить.
Но любой скандал уберегает от эйфории, мобилизирует к новым успехам и проектам. Мы стараемся помнить об этом всегда.
